vault-girl
Мне нужно было это написать.
Тишина.
Автор: Rina.
Фандом: Fallout (New Vegas)
Жанр: дарк, ангст.
Аннотация: смерть Цезаря, мысли Вульпеса.
читать дальше
Сначала был шок.
Луций вышел из тента с перекошенным лицом, с дикими, ошалевшими глазами. Походка дерганая, неестественно-прямая, словно у сломанной заводной куклы. Я еще не до конца осознал произошедшее, просто четко и внятно передал новость преторианцам у входа. Механически, будто разум действовал отдельно от тела; я сам еще не осознавал, что Цезарь умер.
Ощущая растерянность, все еще не мог поверить. В тот момент мне хотелось лишь одного – действия, движения, активности, только бы не оставаться в этой зыбкой отрешенности, когда в мозг медленно прокрадывается осознание, жуткое понимание действительности. Лишь бы занять чем-то руки, не думать, до последнего момента пытаясь отогнать всепоглощающую мысль, не дать ей захватить мой разум.
Человечество потеряло единственную надежду, а мир лишился своей опоры.
Цезарь покинул нас.
Я задернул полог палатки и застыл в нерешительности у входа в преторий. Курьер медленно приблизилась ко мне, замерла рядом.
Я отчетливо осознавал чужое присутствие, но ее поза, взгляд, ее черты лица казались лишь невнятным пятном с нечеткими очертаниями, словно безликий картонный человечек с именной надписью на груди. Нужно было что-то сказать, а я никак не мог заполнить вакуум слов, будто бы изнутри забрали что-то важное, а в лакуну поместили разреженные, рваные комья серой ваты. Я безразлично смотрел в пол, подмечая, что к носку ее сапога прилипла бурая грязь, а жесткие нитки шва начали расползаться вдоль края подошвы.
- Я думал, что этот день никогда не наступит…
Время тянулось, словно вязкий кисель. Все движения смазанно-плавные, медлительные, само пространство густеет вокруг, а звуки кажутся непривычно глухими и далекими. Стол, штабные карты, наглухо задернутый полог палатки, его пустой трон… Предметы внезапно стали какими-то хрупкими, ломкими, с размытыми очертаниями, будто я видел перед собой лишь выгоревший блеклый фон старого, запыленного плаката. Мир изменился.
Новость рассеялась по форту быстро. Вместе с тишиной. Лагерь замер в немом оцепенении, люди застыли в обреченном отчаянии – испуганные, потерянные, притихшие. Спускались синие сумерки, тонкая полоса над западным горизонтом еще тлела лилово-багряным заревом – последний след ушедшего солнца. Холодало.
Ветер с пустыни нес мелкий, колючий песок.
Горели костры, непривычная тишина повисла над фортом. Звуки, казавшиеся когда-то обыденным фоном лагеря, вдруг куда-то исчезли. Так всегда бывает – подмечаешь подобные мелочи, как только они неожиданно пропадают из твоей жизни: ни навязчивого звона и лязга оружия на тренировочной площадке, ни режущего по ушам бряцания посуды на полевой кухне, ни смеха, ни разговоров. Рабы и лагерные псы тоже затихли, будто чувствуя прозрачную, тяжелую тоску, рваным призрачным покрывалом растянувшуюся над клавикулами. Словно повальная зараза, меж стен форта распространилось затравленное отчаяние.
Контубернии привычно стекались на вечерние посиделки у костров, но сегодня люди не разговаривали: просто садились и замирали у огня без движения. Мы старались не смотреть друг другу в глаза. Наверное, было в этом что-то инстинктивное, древнее, как безотчетный рефлекс родом из глубины времен: искать пристанища у яркого пламени после захода солнца. Только пламя почему-то не согревало.
У меня дрожали руки. Непроизвольно. И я не мог унять эту назойливую, раздражающую дрожь. Неизбежное осознание подступало, и я со смесью стыда и жгучего отвращения к собственной слабости по-детски боялся, что в тот момент, когда я до конца приму насильно отвергаемую реальность, на глазах появятся капли безвольных слез.
Мы тоскуем и оплакиваем умерших не потому, что нам жалко их. Нам жалко нас самих. Не Цезарь лишился нас – мы лишились Цезаря. Он не ушел в иной мир: он оставил нас в этом. Словно слепых кутят, выброшенных из материнской норы в холодную ночь; и хочется выть от страха и безысходности, от неуверенности в собственном будущем, которое кажется столь же холодным и безнадежным, как непривычная, пугающая темнота вокруг.
Мы украдкой отводим глаза, потому что чувствуем потерю. Следует отпустить, позволить ему покинуть этот полный боли и страданий мир, вознести диктатору последние почести и вечно хранить светлую любовь в сердце, беречь память о нем для себя и для новых поколений. Но мы не можем, не желаем смириться с утратой. В этих непроизвольно подступающих слезах и есть высший эгоизм человеческой природы.
На войне быстро привыкаешь к смерти, перестаешь воспринимать ее как нечто особенное – всего лишь конец жизненного цикла, неизбежный и неотвратимый для каждого. Ты думаешь, что это мистическая опосредованность навсегда вытравлена из твоих эмоций… пока не умирает Бог.
Я видел его остывающее тело во внутренней палатке претентуры. Лицо расслаблено - спокойное, умиротворенное; казалось, он просто спит. Вот-вот откроет глаза и смерит удивленно-негодующим взглядом, как только заметит, что я посмел бесстыдно рассматривать своего диктатора. Потом у него посинели руки, и я понял, что он больше не проснется.
Его присутствие всегда ощущалось как подавляющая, превосходящая сила, и в то же время отношение всегда дополнялось почти отцовским покровительством. Невысокий, чуть сутулый – но люди видели за скромным телосложением мощного, решительного, несокрушимого лидера. Единственного возможного вождя легиона, богоподобного Сына Марса.
Я никогда не смог бы назвать Цезаря отцом – не потому, что недостаточно любил. Я всегда слишком уважал этого человека, чтобы позволить подобную вольность даже внутри собственного сознания, в разговорах с самим собой.
Сейчас он лежал на выцветшем, бледно-сером покрывале, подогнув к животу колени; бессильные руки уязвимо обнажены. Этот мужчина, который своей властной аурой, казалось бы, мог вытеснить весь воздух в комнате, теперь выглядел таким беззащитным, будто бы ссохшимся, ставшим зрительно меньше. И почти невесомо-легким. Словно величественный дух императора, покинув свою оболочку, заставил иными глазами взглянуть на хрупкое, слабое тело.
Пустота. Боль, будто от химического ожога: обжигает нервы до белого накала, все глубже вгрызаясь внутрь плавящейся кислотой, разъедает душу. Потом остается выболевший шрам, потерявший всякую чувствительность. Но сейчас, при каждом касании, меня разрывает агонизирующая боль. И мне спокойно, потому что пустота стократ хуже: ее не ощущаешь, она заполняет не только изнутри, но и окутывает мир коконом снаружи. Не болит выжженное пятно, а это значит, что ты уже не тот человек.
Ave, Caesar.
Vale.
Тишина.
Автор: Rina.
Фандом: Fallout (New Vegas)
Жанр: дарк, ангст.
Аннотация: смерть Цезаря, мысли Вульпеса.
читать дальше
Сначала был шок.
Луций вышел из тента с перекошенным лицом, с дикими, ошалевшими глазами. Походка дерганая, неестественно-прямая, словно у сломанной заводной куклы. Я еще не до конца осознал произошедшее, просто четко и внятно передал новость преторианцам у входа. Механически, будто разум действовал отдельно от тела; я сам еще не осознавал, что Цезарь умер.
Ощущая растерянность, все еще не мог поверить. В тот момент мне хотелось лишь одного – действия, движения, активности, только бы не оставаться в этой зыбкой отрешенности, когда в мозг медленно прокрадывается осознание, жуткое понимание действительности. Лишь бы занять чем-то руки, не думать, до последнего момента пытаясь отогнать всепоглощающую мысль, не дать ей захватить мой разум.
Человечество потеряло единственную надежду, а мир лишился своей опоры.
Цезарь покинул нас.
Я задернул полог палатки и застыл в нерешительности у входа в преторий. Курьер медленно приблизилась ко мне, замерла рядом.
Я отчетливо осознавал чужое присутствие, но ее поза, взгляд, ее черты лица казались лишь невнятным пятном с нечеткими очертаниями, словно безликий картонный человечек с именной надписью на груди. Нужно было что-то сказать, а я никак не мог заполнить вакуум слов, будто бы изнутри забрали что-то важное, а в лакуну поместили разреженные, рваные комья серой ваты. Я безразлично смотрел в пол, подмечая, что к носку ее сапога прилипла бурая грязь, а жесткие нитки шва начали расползаться вдоль края подошвы.
- Я думал, что этот день никогда не наступит…
Время тянулось, словно вязкий кисель. Все движения смазанно-плавные, медлительные, само пространство густеет вокруг, а звуки кажутся непривычно глухими и далекими. Стол, штабные карты, наглухо задернутый полог палатки, его пустой трон… Предметы внезапно стали какими-то хрупкими, ломкими, с размытыми очертаниями, будто я видел перед собой лишь выгоревший блеклый фон старого, запыленного плаката. Мир изменился.
Новость рассеялась по форту быстро. Вместе с тишиной. Лагерь замер в немом оцепенении, люди застыли в обреченном отчаянии – испуганные, потерянные, притихшие. Спускались синие сумерки, тонкая полоса над западным горизонтом еще тлела лилово-багряным заревом – последний след ушедшего солнца. Холодало.
Ветер с пустыни нес мелкий, колючий песок.
Горели костры, непривычная тишина повисла над фортом. Звуки, казавшиеся когда-то обыденным фоном лагеря, вдруг куда-то исчезли. Так всегда бывает – подмечаешь подобные мелочи, как только они неожиданно пропадают из твоей жизни: ни навязчивого звона и лязга оружия на тренировочной площадке, ни режущего по ушам бряцания посуды на полевой кухне, ни смеха, ни разговоров. Рабы и лагерные псы тоже затихли, будто чувствуя прозрачную, тяжелую тоску, рваным призрачным покрывалом растянувшуюся над клавикулами. Словно повальная зараза, меж стен форта распространилось затравленное отчаяние.
Контубернии привычно стекались на вечерние посиделки у костров, но сегодня люди не разговаривали: просто садились и замирали у огня без движения. Мы старались не смотреть друг другу в глаза. Наверное, было в этом что-то инстинктивное, древнее, как безотчетный рефлекс родом из глубины времен: искать пристанища у яркого пламени после захода солнца. Только пламя почему-то не согревало.
У меня дрожали руки. Непроизвольно. И я не мог унять эту назойливую, раздражающую дрожь. Неизбежное осознание подступало, и я со смесью стыда и жгучего отвращения к собственной слабости по-детски боялся, что в тот момент, когда я до конца приму насильно отвергаемую реальность, на глазах появятся капли безвольных слез.
Мы тоскуем и оплакиваем умерших не потому, что нам жалко их. Нам жалко нас самих. Не Цезарь лишился нас – мы лишились Цезаря. Он не ушел в иной мир: он оставил нас в этом. Словно слепых кутят, выброшенных из материнской норы в холодную ночь; и хочется выть от страха и безысходности, от неуверенности в собственном будущем, которое кажется столь же холодным и безнадежным, как непривычная, пугающая темнота вокруг.
Мы украдкой отводим глаза, потому что чувствуем потерю. Следует отпустить, позволить ему покинуть этот полный боли и страданий мир, вознести диктатору последние почести и вечно хранить светлую любовь в сердце, беречь память о нем для себя и для новых поколений. Но мы не можем, не желаем смириться с утратой. В этих непроизвольно подступающих слезах и есть высший эгоизм человеческой природы.
На войне быстро привыкаешь к смерти, перестаешь воспринимать ее как нечто особенное – всего лишь конец жизненного цикла, неизбежный и неотвратимый для каждого. Ты думаешь, что это мистическая опосредованность навсегда вытравлена из твоих эмоций… пока не умирает Бог.
Я видел его остывающее тело во внутренней палатке претентуры. Лицо расслаблено - спокойное, умиротворенное; казалось, он просто спит. Вот-вот откроет глаза и смерит удивленно-негодующим взглядом, как только заметит, что я посмел бесстыдно рассматривать своего диктатора. Потом у него посинели руки, и я понял, что он больше не проснется.
Его присутствие всегда ощущалось как подавляющая, превосходящая сила, и в то же время отношение всегда дополнялось почти отцовским покровительством. Невысокий, чуть сутулый – но люди видели за скромным телосложением мощного, решительного, несокрушимого лидера. Единственного возможного вождя легиона, богоподобного Сына Марса.
Я никогда не смог бы назвать Цезаря отцом – не потому, что недостаточно любил. Я всегда слишком уважал этого человека, чтобы позволить подобную вольность даже внутри собственного сознания, в разговорах с самим собой.
Сейчас он лежал на выцветшем, бледно-сером покрывале, подогнув к животу колени; бессильные руки уязвимо обнажены. Этот мужчина, который своей властной аурой, казалось бы, мог вытеснить весь воздух в комнате, теперь выглядел таким беззащитным, будто бы ссохшимся, ставшим зрительно меньше. И почти невесомо-легким. Словно величественный дух императора, покинув свою оболочку, заставил иными глазами взглянуть на хрупкое, слабое тело.
Пустота. Боль, будто от химического ожога: обжигает нервы до белого накала, все глубже вгрызаясь внутрь плавящейся кислотой, разъедает душу. Потом остается выболевший шрам, потерявший всякую чувствительность. Но сейчас, при каждом касании, меня разрывает агонизирующая боль. И мне спокойно, потому что пустота стократ хуже: ее не ощущаешь, она заполняет не только изнутри, но и окутывает мир коконом снаружи. Не болит выжженное пятно, а это значит, что ты уже не тот человек.
Ave, Caesar.
Vale.
Разумеется, однажды хищное растение с аппетитом съело необыкновенно бородатого путешественника, но что-то в процессе пищеварения пошло не так и растение начало увядать. С каждым днем оно увядало все больше и больше, даже несмотря на то, что регулярно отплевывалось от бороды и исправно усваивало все калории из путешественника , и вот в один прекрасный день на земле не осталась лежать только лишь злая крепенькая брюквина, которая мгновенно зарылась в землю и усиленно начала почковаться. Кстати, предки брюкв замечены и в Ведьмаке!
Нооооу, теперь мне жутко жалко Цезаря, у него ведь нет никакой отдушины, считай!
Awww *совершает хаотичные движения по комнате* Н-н-н-ныыыы. Уиии, я все никак не могу смириться с мыслью, что я могу зачитать свой список кинков, это так внезапно!!! *радостно загибает пальцы* Наверное, во главу угла будет поставлен-таки нечто странно комфортящееся вроде "я бы тебя пристрелил с радостью, но вот лучше чай с печеньками и ватрушки", я думаю такой немного нелогичный комфорт произрастает из кинка кинков, а именно страсти к шипперению злейших (ну или не очень) врагов, причем вражда должна быть обязательно изощренной, с глобальными гадостями (которые на мой взгляд придуманы лишь для того, чтобы продемонстрировать противнику собственную крутость и офигенность, а не для того, чтобы угробить его нахфиг), а не сводится к мелком подсиральству вроде кнопки на стуле и связанных шнурков или тупой ненависти "увидел - стреляю на поражения". Потом идет опять-таки ответвление от того самого комфорта, когда один герой несильно ранен, а второй ворчит, но ухаживает за ним, при этом на самом деле серьезно переживая в душе. И не одного плюшевого жирафика, заметь!!! Еще один внезапно всплывший кинк - это двое напарников типа "мозги+сила", то есть один отвечает за высокие технологию/поэзию/магию, в общем за все то, что клишейно делает из него хилятика, вдобавок это часто еще и довольно впечатлительный буйный гексли. Второй весь из себя крут, не шибко болтлив, стреляет/шинкует врагов направо и налево, плюс постоянно вытягивает первого из затруднительных событий, связанных с грубой силой.
Когда на семерке запускается какая-то старая игруха - я плясать готова от радости и зацеловывать монитор до дыр. На придирчивое оценивание графики нет никаких сил уже, главное - пошлоооо. Погружаешься за секунды.
На диване я верчусь как возмущенный глист, мне там жутко не нравится, вообще последний раз, когда я полноценно обосновалась там с ноутом, был связан с вырубанием света в доме.
Полеты на резиновой лодке? Какая прелесть!!! Я в свое время жутко хотел wii, меня подкупал тот факт, что там непременно надо активно шевелится
и можно играть задницей. Но потом я осознал пииичальный факт, что в нашей квартире я с этой штукой точно устрою апокалипсис и непреднамеренное убийство.А как же титановая палка?
Слушай, брюквам понадобилось пройти полный цикл эволюции и за сотни лет развиться в высших существ. Нас ждет жуткое будущее - вспомни Молотильщика из МЕ!
Мне хотелось ляпнуть "А как же Вульпес?", но это опасно озвучивать перед лицом такого злостного слэшера, как ты )
"я бы тебя пристрелил с радостью, но вот лучше чай с печеньками и ватрушки",исполненоодин герой несильно ранен, а второй ворчит, но ухаживает за ним, при этом на самом деле серьезно переживая в душеесть такое по сценарию. Взаимные матюги в комплекте."мозги+сила",стараюсь это собссно и передать в характерах. Причем распределение ролей немного нестандартное )))Слушай, тебе собсно толком ниче и заказывать не надо, все уже есть в сюжете. ) Я думала заказы будут из серии "хочу, чтобы Вульпес читал поэзию Гёте под луной своему любимому Гаю Октавию темной ночью на фоне ниптонского зарева"
ну я тебе рассказывала жуткую историю, как я скачивала кучу прог совместимости на второй фол =\
Там место нужно много для игрищ. Наши хаты, увы, не приспособлены для такого экшна ((
Тогда сову придется нести трем вексилляриям. =\
Зато во второй части Молотильщик серьезно деградировал, так что будущее у нас не такое и жуткое.
Бгг, с твоей легкой руки я теперь активно думаю такой пейринг и вариант развития событий под него. Да, я противный и все опошлил!
Вульпес мозги?
Нооооу, у меня печаль, вот мне совершенно на халяву дали поворошить свои кинки во имя достойнейшей цели, а они уже все присутствуют!!! Кстати, кинк по поводу песен, плясок и зачитывания литературы в полыхающей деревне со стремительно убывающим количеством жителей уже исполнен в Looking For Group, так что заказывать нечто подобное - это повтор, а повтор - фу.
О да, она навсегда в моем сердце. Кстати, тут я пыталась поставить Win98 в эмулятор и у меня нифига не вышла. А так бы я разом решила все проблемы с не пашущими играми.
Это точно ((( В комнате с теликом вообще единственное свободное место - раскинутый диван. Комната размеров в 10 метров (((
Я уже думаю нафиг мелочиться, на броневик сову!!!
корнеплодкорень зла!Вот помнишь как огурцы на грядке привязывают - штыри походу из той же серии.
Ну, обожженное лицо - это как вариант. И все будут считать его гулем - крутая маскировка btw!
Не напасешься ведь Шепарда на каждую вселенную, захваченную брюквами =\
Ноооу, на девианте этого зла хватает, а тут ты еще. =(
Мозг с большой буквы я бы даже сказала )
Блин, я совершенно внезапно выдумала этот "кинк", а оказалось, что ничто не ново под луной (
Я вообще затрудняюсь даже представить, как поставить такой эмулятор.
У них нет броневика - это главная проблема ((
Я тоже думал об огурцах, кстати!!!
Кстати, а ведь точно!!! Я почему-то о гулях не подумала, а ведь это гениально! Идеальная маскировка! Ты гений!
А интересно было бы взглянуть на вселенную, захваченную брюквой! Как они там развлекаются?
На девианте зла не хватает, я все прочитал/просмотрел все что там было и мне мало
Надеюсь, не с такой большой, что существует отдельно от туловища и живет в бункере в сове. Это было бы пиииичально для твоей курьерши. Кстати, я все забываю спросить, какой рейтинг у твоего макси?
Ну там все было несколько не так, так что не огорчайся!
Вначале ставишь виртуалбокс, а потом в него 98 винду, вот с установкой 98 возникли проблемы, там вместо символов - кракозябры и я тупо не знаю на что давить, чтобы было мне счастье. Может потом попробую поставить 95.
Однозначно, броневик надо сооружать, работать он будет, естественно не от двигателя, а от рабской силы.
Идеальная маскировка!
тогда его станут звать Гулелый ))
как развлекают... грядки копают!
А мне зло наоборот в глаза бросается и врезается намертво в память. И я не могу его развидеть.
Не-не-не, сова уже забронирована.
Пока не знаю. Эротика будет, но легкая, я думаю - без нефритовых стержней в пещерах наслаждений. Как пойдет. Я честно хз, не загадываю. Вот я тут эксперимента ради попыталась что называется "отпустить героев на волю" - это когда они делают передышку в сюжете и начинают заниматься своими делами, а я записываю. Чем-то похоже на симов со свободой воли - идет картинка, а там уже рулит вхарактерность, они как-то сами, с отключенной логикой автора живут. Так вот, если бы я их вовремя не остановила, они бы полетели жопа-ноги-голова. Нет, не в НЦе - тупо повышибали бы друг другу зубы. Такие милашки, блин! =\ А ты говоришь, рейтинг...
Как-то все это страшно, особенно кракозябры =(
Интересно, а они знают, как выглядят броневик? Вот построят абы что и скажут - а это вот броневик!
покусалазаразила лояльностью к легиону... так что, надеюсь, ты тоже на верном пути ))) *мы же на "ты", можно?*Это вряд ли. "Не люблю кресты вдоль дорог. Портят пейзаж и дурно пахнут "(с)
Конечно, можно. Только меня может на "вы"периодически сносить, оно по умолчанию прошито, так что не обижайся, если что.